Репортаж с мастер-класса Марины Азизян
4 декабря 2018 года в ГЦТМ им. А.А. Бахрушина в рамках проходящего сейчас 2-го Биеннале Театрального искусства – Бахрушинский музей одна из основных его площадок – состоялся мастер-класс выдающегося петербургского художника театра и кино Марины Азизян. Он прошёл в тех же музейных залах, в которых несколько дней назад была открыта выставка Марины Цолаковны «Заговор «не таких». В экспозиции её работы к будущему сложносочинённому фильму с тем же названием режиссёра Андрея Хржановского по сценарию Ю. Арабова. В основе картины повесть Н.В. Гоголя «Нос» и музыка Д.Д. Шостаковича, написанная им в 1930 году для одноимённой оперы, которая тут же была запрещена. И ещё около сорока лет назад режиссёр получил разрешение композитора использовать его сочинение в кино. В картине авторы обращаются к трагической истории русского авангардного театра начала XX века, которая по прошествии многих десятков лет становится лишь актуальней. И кроме гоголевских персонажей, майора Ковалёва и ожившего и очеловечившегося Носа («Нос в профиль», «Нос в анфас», «Нос в соборе», «Нос молится», – это названия работ Марины Азизян) в будущем фильме мы также увидим самого Гоголя, Шостаковича, Мейерхольда, Пушкина, а ещё дразнилок и других невероятных героев: «Гоголь, Шостакович и Мейерхольд на ярмарке», «Мейерхольд на Марсовом поле», «Шостакович в гостях у Булгакова», «Шостакович и дразнилки в кепке». Марина Азизян создала сотни эскизов к будущей картине.
Вторая часть экспозиции посвящена ещё одному подцензурному произведению Д.Д. Шостаковича «Антиформалистический раёк». Это та выставка, где сразу оказываешься вовлечённым в замысел авторов, где хочется внимательно рассматривать каждую работу, поражаясь таланту, острому насмешливому взгляду художника, её владению темой, фантазии, а также невероятному чувству юмора и в то же время сострадания к героям. Задаёшься вопросом: как, откуда все эти чудесные качества и свойства, так удивительно и счастливо совпавшие в одном человеке? Ответы – в неторопливых двухчасовых искренних, иногда невероятно смешных рассказах художника. Она сразу же заявила, что не знает, что такое мастер-класс.
Первые художественные впечатления. Во время войны в окне поезда, на котором ехала в детский дом в Йошкар-Олу, вдруг увидела розовых баранов. Почему розовые, было легко объяснить закатным солнцем, но выглядело неотразимо. Уже после войны дворник дядя Гриша в ленинградском дворе сказал: угадай, я кто? И когда девочка не смогла ответить, сказал: я художник и повёл в свою дворницкую. Каморка необыкновенной чистоты вся была завешана картинами счастья на клеёнках: лебеди, невеста, в каждой руке которой было по букету, улыбающиеся красноармейцы. Сейчас это назвали бы модным примитивом. «Вот откуда мои «гротески», – пояснила Марина Азизян.
Мама, работавшая в Эрмитаже, как-то взяла с собой на вечерний приём. Подошёл директор И.А. Орбели, поговорил с девочкой, а потом предложил ей погулять по залам. Набрела на «Данаю», а рядом сидела обычная кошка. «С тех пор Даная стала для меня абсолютно живая. Я очень переживала, когда с ней случилось несчастье. Реставрация была неудачной, теперь это портрет покойницы. Я воспитанница двора, – продолжала Марина Цолаковна, – там всё было по правилам чести и совести. Если кто-то выходил с бутербродом, обычно это был хлеб с вареньем, всегда делились. Двор школа жизни и школа сострадания. А без этого ничего не нарисуешь».
«В школе почему-то все учителя были евреи. Физик умел всё объяснить на простых примерах, тогда поняла, как важна метафора. Литератор читал нам вслух. Сначала «Амок» Цвейга, затем «Очарованного странника» Лескова, переписку Л.Н. Толстого и М. Ганди. Он словно открыл для нас форточку, потому что после войны мы любили героев «Молодой гвардии». Я училась плохо, и одна учительница говорила: «Азизян, с такими отметками тебя в коммунизм не возьмут». Не взяли. Летом поехала к отцу в Армению. Ездили по всей республике на грузовике. Горы, ущелья, невероятные впечатления. В другую поездку в Армению я познакомилась с гением. Это был Параджанов. Когда поступила в институт к Акимову, он сказал: я вас научу пользоваться библиотекой. Научил. Я никогда не пропускала его занятий, ходила к нему в театр показывать эскизы. Он был человек необыкновенного ума и остроумия, мы с ним подружились. Первый фильм, на котором работала на Ленфильме, был «Каин ХVIII» по сценарию Н.Р. Эрдмана, он приезжал в Ленинград. На предложение пойти погулять к Казанскому собору сказал: «Твой Казанский собор – чернильница. Откинь крышку и вставляй перо». Когда я рассказала это Хржановскому, он попросил нарисовать такую картинку. Вот она здесь, на выставке».
Также сотрудничала и была хорошо знакома с Якобсоном, Дунским и Фридом, Каравайчуком, работала с Кайдановским. Дружила с А.М. Володиным. Когда не было работы в театре и в кино, стала заниматься шитьём и вышивкой. Однажды в Москве даже была выставка этих работ.
В жизни всё не случайно. Как-то в Тверской области, недалеко от города Старицы меня словно бы закрутило. Мама потом рассказала, что у нас, у семьи там был дом, который сгорел. Там же в Старице были знаменитые золотошвейные мастерские. Мой сын реставратор, он восстанавливает деревянные церкви, а наш прадед золотил купола. Армянский прадед, говорят, был поваром, и я хорошо готовлю.
На фильм «Заговор «не таких» я была приглашена А.Ю. Хржановским, с которым уже делала фильм об И. Бродском «Полторы комнаты». В этот раз работать пришлось по литературному сценарию, режиссёрского сценария не было. И если режиссёр меня спрашивал, откуда что взялось, я отвечала: «Я читала литературный сценарий», ещё я читала прекрасные воспоминания Аксакова о Гоголе. Сейчас я на картине не работаю и не знаю, что из предложенного мной в неё войдёт. В конце литературного сценария есть фраза: а по небу летели самолёты с именами… Опять же я не знаю, войдёт ли это в фильм, а на выставке сделала». Под потолком выставочного зала на верёвках висят самолётики. На борту каждого надпись: имена деятелей отечественной культуры, творчество которых, да и они сами, в разное время были подвергнуты репрессиям: Зощенко, Бабель, Ахматова, Шнитке, Булгаков, Шостакович, Гоголь, Хармс, Мейерхольд. И это лишь «короткий» список.Это ещё одна замечательная фантазия Марины Азизян.
Текст: Галина Фадеева
