Государственный центральный театральный музей имени А. А. Бахрушина



Тематическая экскурсия «Малый театр эпохи М.С. Щепкина. Театр и зритель, репертуарные тенденции, творчество великих актеров – партнеров Щепкина»

Дом-музей М.С. Щепкина



Щепкин приходит в московский театр накануне рождения Малого театра и до конца своей жизни будет служить российскому театру самоотверженно и ответственно. Формирование Малого театра – это процесс сложный и противоречивый, связанный с историей страны и эстетическим движением в национальной культуре. Но постепенно Малый театр начинает играть роль “кафедры”, “парламента” и “второго университета”. Щепкин указывает вектор развития русского театра, он формирует новый тип актера, новые отношения актера и драматурга, актера и зрителя. Щепкин утверждает великую миссию театра и сценического художника.

Московский театр эпохи Щепкина становится крупнейшим центром отечественной культуры; постепенно идет процесс все большего вовлечения зрителей в жизнь театра, расширяется социальный состав театральной публики – от духовной элиты общества, интеллигенции, студенчества  спектакли Малого театра  становятся духовной пищей для мелкопоместного провинциального дворянства, мещанства, купечества и т.д. Театр “окультуривает” массу, становится популяризатором и толкователем великих произведений Шекспира, Шиллера, Гоголя, Тургенева и т.д. В едином порыве люди разных сословий, возрастов, культурного уровня воспринимают духовный, эстетический и этический урок, заложенный в подлинном художественном сценическом произведении.

Репертуар Малого театра 20-40- годов Х1Х века чрезвычайно противоречив. Можно говорить о конфликте “посредственности” и “дребедени” мелодрамы и водевиля  (переводного и отечественного), пьес Кукольника и Полевого с великой драматургией – отечественной и западной.

 

Основные репертуарные течения театра этой эпохи определяются стремлением зрителя к зрелищности и непосредственному эстетическому наслаждению. В театр, писал П. А. Марков, человек “приходил чувствовать, а не мыслить, волноваться и сострадать, а не рассуждать”.   Водевиль, мелодрама и историческая драма (тоже чаще всего мелодрама) заполнили афишу театра  второй четверти ХIХ века.

Известно, что массовую аудиторию театр всегда привлекает возможностью увидеть мир ярких, “неистовых страстей”, подвигов, невероятных событий: с тайной, предательством, убийством, изменой, отравлением. Спектакль второй четверти ХIХ века, в частности мелодрама, — это театр занимательной авантюрной интриги, детективной фабулы; это зрелище с грандиозными сценическими эффектами: громом и молнией, пожарами, изменами, предательствами; меняющейся декорацией, ярким музыкальным и световым оформлением. В водевиле — тоже увлекательная фабула, неприхотливая, но обаятельная своей наивностью. Водевиль любили за непредсказуемость “переодеваний”, неожиданность трансформации персонажей, за легкость, грациозность танцев и куплетов, за стремительность действия и откровенную игру актера со зрителем (реплики в зал), наконец, за востребованный, как писал П.А.Марков, во все времена “эротизм” в спектакле.

Подобные пьесы создавали эстетическое пространство, в котором, как в зеркале, отражались задачи культурной политики власти (опосредованно, конечно): театр утверждал оптимистическое мировосприятие, уверенность в справедливости и бесконфликтности существования. Даже если герой мелодрамы погибал, добро все равно побеждало зло; водевильный шалун, “преодолевая непреодолимые препятствия”, всегда достигал цели, а русский патриот героически приносил родине необходимую победу. Театр преображал, гармонизировал жизнь, но одновременно он был отчужден от реальной действительности почти  непроницаемой стеной и потому был утопичен. Сценическая картина напоминала сказку “про жизнь”: деформированные характеры, конфликты, события, утрированные чувства, сентиментальные эффекты, эксцентрические трюки — все это было далеко от повседневного существования современника. Но публика и не хотела правдоподобия: она с радостью уносилась в мир грез и мечтаний, в душе сравнивая себя с театральными героями. Обыденная, тусклая, однообразная жизнь всегда требует праздника, и зритель видел себя на сцене в роли Пожарского, Иголкина или Параши Сибирячки (героев пьес Н.Кукольника и Н.Полевого).

И все же, как это всегда и бывает, искусство  этого периода имеет сложный состав: театральный спектакль этого времени нельзя воспринимать только как экзотический “миф” о жизни. Благодаря личности и дарованию актера, его обаянию или страстности зритель часто ощущал не только поэзию театра (которая часто вовсе не связана с правдой жизни на сцене), но и стремление к идеальному началу, к душевно-духовной высоте, прорыв сквозь усредненное банальное существование к насыщенности подлинных чувств и переживаний, в конце концов —  к правде. А ведь мы знаем, что правда театра возникает иногда совсем не в “Гамлете” или в “Ревизоре”, а в “Уголино” или в “Матросе”.

Мелодрама второй четверти ХIХ века как проявление современных эстетических тенденций упрощает, снижает философский масштаб романтических идей, адаптирует их к уровню массового сознания. Мелодрама, как уже отмечалось, вводила публику в яркий мир, насыщенный невероятными страстями и бурей чувств. Зрителю открывалась картина неожиданных психологических мотивировок, резких контрастов, роковых столкновений, таинственных превращений. Публика погружалась в  сладостную атмосферу любви до гроба или мрачного безверия, злодейских преступлений или безысходного отчаяния и безмерного горя. Среди героев мелодрамы — безвинные преступники, отверженные, часто погибающие от столкновения с пошлостью, от предательства толпы, от социальной несправедливости. Зачастую — это мстители, презревшие нравственные законы. Или, наоборот, — герои, жертвующие своей жизнью ради отечества, возлюбленных и близких. Мелодрама была чрезвычайно популярна (собственно говоря, во все времена) не только у публики, но и среди актеров.

 

Среди основных отечественных репертуарных авторов второй четверти ХIХ века особо следует отметить лидеров проката – прозаика, поэта, драматурга Н. В. Кукольника (1809—1868) и историка, журналиста, прозаика, переводчика и, конечно, драматурга Н. А. Полевого (1796—1846). Более двадцати лет они владели русской сценой и уже поэтому заслуживают особого внимания. У каждого из них своя творческая судьба (был период, когда Полевой резко критиковал Кукольника, за что и поплатился: его “Телеграф” был закрыт в 1834 г.). И все же, при всем несходстве индивидуальностей и художественных ориентиров, их театральное наследие можно изучать как явления типологическое.

Пьесы Кукольника и Полевого удивительно полно (исчерпывающе) выражали содержание национальной идеи, утверждали единство православия, самодержавия и народности. Они могут восприниматься как продукт социального заказа, как выражение государственной идеологии, проявление конъюнктуры, крайнего официоза в искусстве. Вместе с тем следует рассматривать эти произведения как факты массовой культуры: подобно губке, они впитывали веяния, настроения, популярные концепции, художественные приемы времени. Не достигая масштаба великих творений, они пользовались откровениями великих сценических  художников, испытывали влияние большой литературы, травестируя  ее  глобальные идеи и эстетические открытия. Для этой драматургии особенно важен выбор материала — обращение к историческим сюжетам, при помощи которых и возникает  образ эпохи, востребованный сценарием власти. Ясно, что  историческая истина (если вообще можно об этом  говорить) никого не интересовала – ни публику, ни авторов драматических произведений, ни прежних политтехнологов. История, рассмотренная под определенным углом зрения, ее интерпретация, вернее ее мифологизация — работала, главным образом, на национальную государственную идею. Концепция не столь отдаленной истории, конечно, была обращена в настоящее. В сознании массовой публики прошлое представало как героические деяния власти и отдельного русского гражданина, как события и поступки, преодолевающие несправедливость и конфликтность смутной жизни, как органическое единение всех слоев нации, способной постигнуть божественную истину во главе с православным царем – носителем высшей правды. И т. д. Собственно, свод этих простых позиций и есть идеологическая доктрина, на основе которой официальное культура стремилась построить модель гармоничного настоящего.

А рядом – драматургия Грибоедова, Пушкина, Гоголя, Тургенева, Островского, которая, в конечном счете, побеждает водевиль и мелодраму и пьесы “квасного патриотизма” Кукольника и Полевого.

 

Малый театр  – это не только дом Островского , но и дом Щепкина, Мочалова, Ермоловой, Ленского и т.д.  Сила этого театра в актере.

Щепкин и Мочалов. Портрет великого трагика  Мочалова.

Щепкин и Живокини. Щепкин и П.Садовский.

Стремление Щепкина к театральному ансамблю, е единому сценическому стилю. Воплощение щепкинского метода в искусстве Федотовой, Ермоловой, Ленского.

Продолжительность – 90 минут.

Вернуться к списку экскурсий
Как
нас
найти
Расскажите, как музей может стать лучше? Ждём ваших предложений
Адрес

115054, г. Москва

ул. Бахрушина, д. 31/12 стр. 1

ст. м. «Павелецкая»

Часы работы

С 21 марта 2022 года Главное здание

Бахрушинского музея закрыто на реставрацию

Билеты

Стоимость экскурсий
и посещения выставок филиалов
см. в разделе

Посетителям

Экскурсии

Контакты

8 800 7777484

(для регионов)

/499/ 484-77-77 телефон для справок