Мастер-класс Валерия Фокина

«Уроки режиссуры» – так сформулирована одна из основных тем проходящего сейчас в Москве Биеннале театрального искусства. В его рамках в ГЦТМ им. А.А. Бахрушина открылась выставка «От К.С. Станиславского до Л.А. Додина. Уроки режиссуры». Также проект предполагает встречи с режиссёрами – лидерами современного отечественного театра. Это мастер-классы, предназначенные, в первую очередь, студентам – театральным режиссёрам будущего. Первым на своеобразный ринг в Каретном сарае Бахрушинского музея вышел художественный руководитель Александринского театра в Санкт-Петербурге Валерий Фокин. Представила его собравшимся одна из кураторов биеннале театральный критик Марина Токарева.

«Чтобы встреча была полезной, я готов отвечать на любые ваши вопросы. Спрашивайте», – сразу же заявил Валерий  Фокин. В ответ на этот призыв вырос лес рук.

– «Вы ставили спектакль «Гамлет» в 1978 г. в «Современнике», а затем в 2010 в Александринском театре. Почему пьеса Шекспира выбиралась вами именно в то конкретное время?»

– В 1978 году в «Современнике» это была лабораторная работа, не предназначенная для зрителей. Заняты в ней были Е. Коренева и К. Райкин.  Я был тогда увлечён идеями выдающегося польского режиссёра Ежи Гротовского, довелось даже с ним поработать. Гротовский призывал прежде всего исследовать внутренний мир героев, а не только играть образ или характер. Работа над «Гамлетом» тогда заключалась в том, что мы создавали этюды, их было около сотни. А затем выбрали 10 лучших. Показали то, что получилось, всего несколько раз. Зато опыт был приобретён колоссальный.

Спектакль 2010 г. в Александринке совсем другой. Его герой сталкивается с ложью, что вызывает у него растерянность и ужас. В этой постановке важную роль играет время, время давления и духоты. Это импульс для постановки. А герой того спектакля – обычный молодой человек, который сталкивается с жёсткой государственной машиной. Он не принимает происходящего и не рассуждает, а действует. В тот момент мне был нужен именно такой спектакль.

Театр должен говорить о самых больных вещах. С чего начались события 1968 года в Чехословакии?  Со спектакля Отомара Крейчи о диктатуре. Это была историческая пьеса Альфреда Мюссе, но в ней звучал призыв к революции. На следующий день студенты вышли на улицы города. Театр – огромная сила.

– В начале нынешнего года вы говорили о том, что собираетесь ставить спектакль о молодом Сталине. Чем вызван этот интерес?

– Меня действительно интересует Сталин до 1917 года, когда он сначала сидел в ссылках, затем разбойничьими налётами собирал деньги на революцию. Как зрело то, каким он стал впоследствии. Он был особый парень, человек, который сам себя сделал. Очень много читал. Так в Тбилиси в архиве обнаружили книгу «Бесы» Достоевского, всю исписанную его пометками. Захотелось раскопать, «откуда ноги растут». Надеюсь, спектакль выйдет в следующем году. Над пьесой работает драматург Артур Соломонов.

– Кто такой режиссёр?

– Прежде всего, автор спектакля, человек, который сочиняет другую жизнь, другой мир, отталкиваясь от этого мира. Это не определяется никаким дипломом. Режиссура в идеале авторская профессия. Так я считаю вслед за Мейерхольдом.

 – Какая основная проблема, испытываемая режиссёром. в начале постановки спектакля?

– Процесс постановки делится на несколько этапов. Первый очень личный, когда зреет замысел и ты один сочиняешь партитуру будущего спектакля. Следующий этап – репетиции. Надо суметь найти общий язык с артистами. И самая сложная репетиция даже не первая, которая как бы разведка, а вторая. Тут начинается борьба. Но потом ещё будет много сложностей. Надо суметь объединить многих людей. Это приобретается с опытом, выстраивается специальная тактика. Не бывает, чтобы спектакль выпускался легко. Требуется много усилий.

– Ловите ли вы себя иногда на зависти?

– Странный вопрос. Это качество свойственно любому человеку. Но в оправдание себе могу сказать, что я добился успеха в 24 года, поэтому у меня не было никакого напряжения в отношении коллег. И я всегда очень радуюсь, если в моём театре приглашённый режиссёр ставит успешный спектакль.

– Бывает ли, что публика бесит? И что вы думаете о современном зрителе?

– Публика очень часто бесит, особенно когда работаешь в большом зале. Не вычитывает смыслы, не знает сюжета. Публика – это чудовище, с которым надо искусно обращаться. Но не учитывать её нельзя. Сегодня она очень разнородная, хотя раньше бывало по-другому. Не читают, не знают. Но надо затягивать, а как иначе? Единого рецепта нет. Театр – тонкое искусство, особенно в психологическом плане.

– Если актёр спорит, это хорошо или плохо?

– Актёр имеет право спорить, иногда это носит оборонительный характер. Хорошо, если споры творческие. Лучше всего они разрешаются на площадке.

 – Чем вы руководствуетесь, когда делаете распределение ролей?

– Вопрос серьёзный, распределение – очень важный момент, от него во многом зависит успех. Исходить надо из сути спектакля, из того, какие возможности у ваших артистов, как они в силу своих способностей могут участвовать в твоём сценическом решении. Приходиться учитывать риски. Проще, когда имеешь дело со знакомой труппой. А когда приезжаешь куда-то на полтора месяца на постановку, конечно, гораздо сложнее. Однозначного ответа на вопрос о том, как делать распределение, нет. Но во главе угла должны быть твой замысел и твоё решение.

 – Как снимают с роли? И проще снять известного актёра или «маленького»?

– Несколько раз мне приходилось это делать, и это всегда драматический момент. Твоя ошибка может оказаться очень болезненной. С «маленькими» артистами труднее, они не могут ответить.

– Как вы относитесь к иммерсивным спектаклям и голым людям на сцене? Есть ли для вас какие-то табу?

– Есть одно табу – отсутствие смысла, тогда я против. Если всё мотивировано и есть художественная необходимость, возражений нет.

– Как выглядит идеальный актёр?

– Он одинок, уверен в своей технике, и внутренней, и внешней, отлично двигается. Способен играть один на крупном плане. Может существовать в любой форме. Например, К. Райкин и молодой Е. Миронов. Но так бывает очень редко.

 – Как заставить артистов взаимодействовать друг с другом на сцене?

– Это самое трудное – держать живую связь с партнёрами. Но живое восприятие на сцене – самое главное.

– Есть ли разница в работе с нашими артистами и за границей?

– За границей они совсем другие. Причём, с поляками работать проще, чем с японцами. Но в Японии вообще всё другое. Надо постараться понять контекст их культуры. Это хороший опыт для режиссёра, заставляет художника быть гибким. И у режиссёра есть право на ошибку, но ошибки надо анализировать.

 – Бывает, что чувствуете, что попали в тупик?

Конечно, и через это надо пройти. Если на репетиции, то это жуткое состояние. Главное – найти выход. Режиссёр без воли состояться не может. Тупик может быть с кем угодно. Главное – не потерять себя.

 По вашему мнению, режиссура –  мужская профессия?

– Я так не считаю. Надо иметь талант, характер, волю. И если это всё есть у женщины, то почему нет.

 – Как молодой режиссёр может попасть к вам в театр на постановку спектакля?

– У нас существует так называемая «Лаборатория 17». Надо подготовить эскиз спектакля, подать его на конкурс, и в театре есть специальная площадка для молодёжных экспериментов.

 – Как режиссёр взаимодействует с автором пьесы?

– Режиссёр обязательно должен учитывать автора, нельзя всё разрушить, надо уметь взаимодействовать, взять от него главное. Если не хочешь, напиши пьесу сам. Надо найти золотую середину. Это иногда очень сложно, но надо.

 – Каков ваш секрет успеха, как у руководителя театра?

– Такие рецепты  существуют. Театр может воскреснуть, как произошло с Александринкой. В нём должны работать творческие люди, молодые артисты. Режиссёр должен иметь своё лицо. Доходы, омоложение труппы.

 – Что делать режиссёру, чтобы у него «не замыливался» глаз?

– Правильный вопрос. Так, к сожалению, бывает на выпуске: хаос, всё плывёт. Надо собраться и вернуться к началу, соединить его с тем, что происходит сегодня. Выпуск – самое сложное, только никому  этого не говорите.

В заключение встречи Мастер пожелал будущим режиссёрам стойкости, везения и терпения.

Текст: Галина Фадеева